19 июля – день рождения Владимира Маяковского. О нем написано немало книг, статей, очерков. Оттого особенно ценно найти новые факты, касающиеся самого поэта и его семьи. Так, недавние находки в ЦГАМО позволили установить — как и где жили Маяковские в конце 1925 года. Обнаруженные документы не только открывают новый адрес, но и характеризуют типичную жилищную ситуацию в Москве в середине 1920-х годов.
«МЕСТО СПОКОЙНЕНЬКОЕ, ТИХОНЬКОЕ…»
Наиболее известный московский адрес Маяковских – улица Красная Пресня, дом 36, строение 1, квартира 24. После переезда из Грузии семья сменила множество съемных квартир, но именно эта четырехкомнатная квартира на первом этаже сохранилась и стала в итоге одной из площадок Государственного музея Маяковского. Здесь семья жила в период с 1913 по 1915 гг. В этой квартире 20-летний поэт проживал вместе с матерью Александрой Алексеевной и двумя сестрами, Людмилой и Ольгой. Этот адрес поэт упоминает в стихотворении «Я и Наполеон»:
"Я живу на Большой Пресне,
36, 24.
Место спокойненькое.
Тихонькое.
Ну?
Кажется — какое мне дело,
что где-то
в буре-мире
взяли и выдумали войну?"
Стихотворение было написано Маяковским в разгар военных событий Первой мировой войны. Произведение ярко отражает общественные настроения, присущие тому времени. Автор мастерски использует городской антураж, чтобы показать это. Заканчивается стихотворение так:
"Люди!
Когда канонизируете имена
погибших,
меня известней, —
помните:
еще одного убила война —
поэта с Большой Пресни!"…
В 1915 году Маяковские переехали в другую съемную квартиру, а Владимир с того момента стал жить отдельно от матери и сестер.
Собственную квартиру Маяковские получили значительно позже – лишь в 1927 году. И это снова был Пресненский район. Жилплощадь по адресу Студенецкий переулок, дом 6 была выделена Людмиле Маяковской от «Трехгорной мануфактуры». В 1927 году Людмиле было 43 года и к тому моменту она проработала на предприятии 17 лет, устроившись туда сразу после Строгановского училища. В этой квартире стали жить Людмила, Ольга и их мама.
Сам поэт, хоть и жил отдельно от родных, но принимал участие в обустройстве нового жилища. Из воспоминаний Людмилы: «Володя дал нам сумму, которая требовалась для взноса, чтобы стать пайщиком рабочего кооператива по постройке квартиры. И вот наш рабочий кооператив построил и дал нам небольшую квартиру. Володя с Олей ходили смотреть ее, когда мы еще не переехали. Потом Володя пришел, когда мы поселились в новой квартире, и снова смотрел, удивлялся радовался. Он принес радио с наушниками и подарил нам. Хлопотал, чтобы поставили у нас телефон, и тоже заплатил какую-то сумму за прокладку кабеля».
В 1972 году по завещанию Людмилы квартира в Студенецком переулке вместе со всей обстановкой и предметами быта была передана музею Маяковского. Однако около полувека она была законсервирована и недоступна для посетителей, а открыта вновь только в сентябре 2019 года.
Вопрос о местах проживания семьи поэта в период с 1915 по 1927 гг. оставался открытым. Теперь можно с уверенностью назвать еще один московский адрес Маяковских – ул. Красная Пресня, дом 44, квартира 6. Там семья размещалась осенью 1925 года. Об этом свидетельствует информация, сохранившаяся в фонде Моссовета. Корешок дела №2001 называется «Переписка с Московским управлением недвижимого имущества (МУНИ) о закреплении жилой площади за матерью поэта Маяковского и другими гражданами».
ЗАГАДОЧНАЯ ТЕЛЕГРАММА
Первым документом по хронологии следует необычная телеграмма, напечатанная латинскими буквами, но на русском языке. Непривычное написание слов, отсутствие предлогов и знаков препинания не сразу позволяют уловить смысл наклеенного на казенном бланке текста. А говорится там примерно следующее:
«Кому: Москва, Волкову, Моссовет.
Откуда: Берлин.
19 ноября 1925 года.
Поэт Маяковский просит задержать до его приезда на десять дней отобранную комнату его матери на Краснопресненской, дом 44, квартира 6. Стоп. Окажите содействие. Любимов».
В первый момент загадочная телеграмма вызывает больше вопросов, нежели дает ответов. Кто такой Любимов, и почему он имеет полномочия посылать такие указания в Моссовет? Если в тот день он находился вместе с Маяковским (такое впечатление складывается сразу после прочтения), то почему телеграмма из Берлина, ведь Маяковский в это время был в Америке? Но более детальный анализ все ставит на свои места.
Любимов – это, очевидно, Исидор Евстигнеевич Любимов, который в период с 1924 по 1926 год занимал должность заместителя председателя исполкома Моссовета и был членом Президиума ВСНХ СССР. 19 ноября 1925 года Любимов и Маяковский действительно находились за пределами родины, но находились порознь.
В 1925 году Любимов совершает поездку во главе делегации Моссовета в Западную Европу для изучения коммунального хозяйства больших городов. Результатом поездки стал коллективный труд (под общ. редакцией И. Любимова) «Большие города Западной Европы. Берлин. Париж. Лондон», Издание МКХ, 1926 год.
Маяковский же в 1925 году уехал за рубеж еще 25 мая. Сначала он вылетел из Москвы в Кенигсберг. С 28 мая по 20 июня находился в Париже, где участвовал в открытии Советского павильона на Парижской всемирной художественно-промышленной выставке, там экспонировались рекламные плакаты с его текстами. 21 июня поэт сел на пароход и отправился в мексиканский город Веракрус. 27 июля Маяковский находился в пограничном городке между Мексикой и США, где получил разрешение на въезд в Штаты. В августе-октябре состоялось его знакомство с Элли Джонс и ряд выступлений в Нью-Йорке и других городах. Поэт вернулся в Москву 22 ноября 1925 года.
Очевидно, Любимов был каким-то образом проинформирован о спорной ситуации с жилплощадью Маяковских, поэтому и дал срочную телеграмму в Моссовет.
ИЗЛИШЕК ЖИЛПЛОЩАДИ
Следующий документ в деле о жилплощади семьи Маяковского датирован 23 ноября 1925 года. Управление делами президиума Московского совета обращается в Московское управление недвижимого имущества – по сути просто пересылает туда телеграмму Любимова, препровождая ее текстом того же содержания.
И, наконец, третий документ датирован уже 3 декабря 1925 года. Это ответ Моссовету от Московского управления недвижимого имущества. В нем сообщается, что после обращения 23 ноября инспекторским аппаратом МУНИ произведено обследование площади, занимаемой матерью поэта Маяковского в кв. 6 дома 44 по ул. Красная Пресня.
Установлено, что на указанной площади проживает мать Маяковского с двумя дочерьми, из коих одна – художница – состоит преподавателем ВХУТЕМАСА (Людмила – прим. автора), а другая служит бухгалтером в Сырьевом Тресте (Ольга – прим. автора). Маяковские занимают три комнаты, из коих две площадью 2,64 квадратных сажень, а одна 4,58 квадратных сажень. Общая площадь – 9,66 квадратных сажень. Переводя эту величину в квадратные метры, получается площадь, равная 43,953 кв. м (квадратная сажень как единица измерения площади применялась в России, РСФСР и СССР до 1927 г. Одна квадратная сажень равна 4,55225 квадратного метра – прим. автора).
В документе также говорится, что одна из дочерей имеет удостоверение на дополнительную жилплощадь, но даже с его учетом у семьи имеется излишек в 2,34 квадратных сажень или 10,65 квадратных метров.
Надо заметить, что на тот момент действовала инструкция Наркомздрава, согласно которой, на одного человека приходилось 9 кв. м. На эти санитарные нормы ориентировались при подселении жильцов.
Согласно Декрету СНК РСФСР «О мерах правильного распределения жилищ среди трудящегося населения» вся жилая площадь сверх установленной нормы подлежала изъятию и перераспределению. В то же время было разрешено искать соседей к себе на «лишние метры» самостоятельно: «При уплотнениях гражданам дается двухнедельный срок для подыскания себе сожителей», по прошествии этого срока проводится принудительное уплотнение.
Привилегии по метражу полагались отдельным лицам или категориям трудящихся, коим это необходимо для профессиональной деятельности – очевидно этим и объясняется удостоверение одной из сестер Маяковских (по всей видимости Людмилы) на дополнительную площадь.
В 1923 году были установлены новые нормы квартирной платы: «лишние метры» (то есть превышающие 9 квадратных метров на человека) надо было оплачивать в двойном размере.
В означенной квартире в 1925 году проживал также гражданин Суханов с семьей из двух человек. Как раз он и претендовал на одну из комнат, занимаемых Маяковскими. К моменту рассмотрения данной ситуации Суханов имел постановление Нарсуда и Губсуда в свою пользу.
Из заключительной части документа следует, что Маяковский после возвращения из-за границы передал дело Губпрокурору на рассмотрение. Документ МУНИ завизирован заместителем начальника Налетовым и заместителем начальника отдела аренды Ароном.
Дальнейшая судьба распределения комнат в этом доме неизвестна, но, как мы знаем, в 1927 году Маяковские получили уже собственную жилплощадь.
ПО СОСЕДСТВУ С ХРАМОМ
Интересно, что упоминаемый в документах Моссовета дом 44 вплотную примыкает к дому 46, который является… бывшим храмом! Храм Чуда Архангела Михаила на подворье Михайло-Архангельского монастыря Уфимской епархии был построен в редком стиле «чистых» образцов новгородско-псковского направления. Первая мировая война началась 28 июля 1914 года, а храм начали строить чуть раньше – в начале июня 1914 года на деньги (300 тыс. руб.), завещанные монастырю богатым уфимским купцом Артемием Ногарёвым.
Храм был освящён осенью 1918 года, то есть уже при советской власти. Но дальнейшая судьба его была предрешена.
25 июля 1923 года помещение храма было официально отписано представителям заводов «Сантехника», «Трестпуть» (бывший завод Тильмана), «Краснопресненская лакокраска». С тех пор здание храма использовалось в иных, не религиозных целях, это привело к достаточно сильному изменению внешнего облика бывшей обители.
Получается, Маяковские были свидетелями строительства храма, ведь с 1913 по 1915 они жили на Красной Пресне в доме 36, буквально в двухстах метрах от него. А в 1925 году, когда у них пытались отобрать комнату в доме 44, вероятно наблюдали, как здание храма меняет свое назначение.
ДОМ 44 В НАШИ ДНИ
Нынешним летом Красная Пресня «скована» реконструкцией: ограничено движение по крайним полосам проезжей части, временно перекрыты тротуары. Но даже сквозь заборы и строительную пыль можно разглядеть удивительный островок прежней Москвы.
Дом №44 сохранился и по сей день. Как и его «сосед», бывший храм, он относился к подворью Михайло-Архангельского монастыря Уфимской епархии. Оказывается, до революции это был доходный дом упомянутого монастыря.
Четырехэтажный дом из кирпича был построен в 1907 году, архитектурный стиль – модерн, об напоминает в том числе облицовка «кабанчиком».
По данным сайтов о недвижимости, сейчас двухкомнатная квартира площадью 60 кв. м в этом доме стоит около 16 млн. руб. Нижний этаж занимают магазины и кафе. В бывшем храме находится кофейня «Шоколадница».
Проходя по Красной Пресне, обязательно стоит заглянуть через арку во внутренний дворик: дом 44 имеет несколько строений, которые соединяются остекленными переходами. Строения расположены так близко, что буквально смотрят друг другу в глаза зажигающимися к вечеру узкими окнами. Стоя в тесном проулке между зданиями, особенно остро ощущается связь времен, а повелеваемый фантазией взгляд невольно ищет окно Маяковских…
Фото автора, из архива автора, ЦГАМО, Государственный музей Владимира Маяковского
Автор — Ольга Соловьева, секретарь Пушкинской окружной общественной организации Союза краеведов России.
Впервые опубликовано на сайте Издательства «Подмосковье» в июле 2021 года.
